«Пена дней» и другие истории - Борис Виан

Ветер дул еще сильнее, так что дрожало волнистое стекло перед кованой решеткой входной двери. Закрывая дверь, он в последний раз посмотрел на патрона. Тот, вооружившись большой желтой лупой, склонился над альбомом и сличал с каталогом занзибарские марки.

IV

Помощник спустился с крыльца, кутаясь в длинную куртку, позеленевшую от воды марочных прудов. Ветер пронизывал ветхую ткань и раздувал куртку так, что казалось, будто на спине у помощника вырос горб, что вредно для позвоночника. Помощник страдал внутренней мимикардией и ежедневно боролся с этой болезнью, добиваясь, чтобы пораженные органы сохраняли свою обычную форму и нормально функционировали.

Уже совсем стемнело. Земля излучала тусклый третьесортный свет. Помощник свернул направо и пошел вдоль дома. Он ориентировался по черному шлангу: патрон пользовался им, когда топил крыс в подвале. Помощник подошел к трухлявой конуре, стоявшей неподалеку от дома; в ней он уже ночевал накануне. Соломенная подстилка была сырая и пахла тараканами. Обрывок старого одеяла прикрывал круглый вход. Помощник нащупал одеяло и приподнял его, чтобы залезть в конуру, но тут вспыхнул ослепительный свет, раздался взрыв, и сильно запахло порохом. В конуре разорвалась большая петарда.

Помощник вздрогнул, и сердце его бешено заколотилось. Он хотел унять сердцебиение, задержав дыхание, но при этом у него глаза полезли из орбит, и он судорожно глотнул воздух. В легкие тут же проник запах пороха, и помощник слегка успокоился.

Он подождал, пока все стихнет, и внимательно прислушался. Потом свистнул, не оглядываясь, вполз в конуру и скрючился на вонючей подстилке. Он снова свистнул и прислушался. К конуре приближались чьи-то легкие мелкие шажки; в тусклом свете земли он разглядел нежную и пушистую зверушку. Это была его ручная зверушка, которую ему кое-как удавалось прокормить дохлыми рыбами. Зверушка залезла в конуру и прижалась к нему. Вдруг помощник спохватился и потрогал щеку. Марки уже начали сосать кровь; он с силой дернул их, чуть не закричав от боли, оторвал от щеки и выкинул из конуры. На влажной земле они доживут до завтра. Зверушка лизнула его в лицо, и он заговорил с ней, чтобы успокоиться. Он говорил тихо: патрон хотел знать, о чем он говорит сам с собой, и всюду расставил микрофоны.

– Он мне осточертел, – прошептал помощник.

Зверушка ласково заурчала и лизнула его нежнее.

– Надо что-то предпринять, так я считаю. Я больше не позволю так обращаться со мной, буду, несмотря на его запреты, надевать чистые рубашки и потребую фальшивых билетов из дерева. Я починю сачок и не дам ему дырявить его. И надо отказаться спать в конуре, потребовать себе комнату и прибавки жалованья, не могу же я жить на пятьдесят франков в день. А еще мне надо поправиться, стать сильным и красивым, а потом вдруг взбунтоваться и швырнуть ему кирпич в голову. Когда-нибудь я все это сделаю.

Он повернулся на другой бок и стал так напряженно думать, что воздух толчками выходил наружу, и в конуре стало душно. Правда, щели в полу и подстилка пропускали немного воздуха, но от этого лишь сильнее пахло тараканами, да еще воняли улитки, у которых началась течка.

– Ненавижу эту конуру! Здесь холодно. Хорошо, что ты со мной. А в подвале шумит вода – он топит крыс. Ну не могу я, черт возьми, уснуть, когда прямо в ухо визжат крысы. И так каждый божий вечер. И почему он так хочет уморить этих крыс, и притом непременно утопить их в воде? Крыс надо топить в крови.

Зверушка больше не лизала его. На сером фоне светящейся земли вырисовывался ее профиль: вытянутая мордочка, острые ушки и желтые глаза с какими-то холодными отблесками. Зверушка ворочалась, устраиваясь поудобнее, и наконец примостилась, уткнувшись носом ему в ляжку.

– Мне холодно, – сказал помощник.

Он тихо заплакал. Слезы капали на подстилку, и от нее поднимался парок, в котором расплывались предметы.

– Разбуди меня завтра пораньше, – попросил он. – Я отнесу обратно эти три марки. Только бы он не дал мне опять фальшивый билет.

Вдали что-то загрохотало, потом раздался пронзительный визг и легкий топоток лапок.

– Ну вот, опять он воюет с крысами!.. Был бы он крысой, я бы сам шланг держал. Может, хоть завтра он мне заплатит пятьдесят франков. Как я хочу есть, я бы крысу съел живьем!

Он сидел, держась за живот, и все плакал. Мало-помалу ритм его всхлипов замедлился – так останавливается мотор, – скорченное тело расслабилось, и он уснул, высунув ноги из конуры и положив голову на вонючую подстилку. В животе у него урчало, словно там пересыпали гальку.

V

Ползая по комнате, патрон услышал знакомый певучий голос и понял, что к дому идет торговка перцем. Он встал на ноги, обнаружил, что может передвигаться и в этом положении, побежал в прихожую и намеренно грубо толкнул дверь. Стоя на крыльце, он глядел на подходившую девушку.

На ней была обычная форма торговок перцем: плиссированная юбочка, едва прикрывавшая ягодицы, короткие носки в красную и синюю полоску и болеро с глубоким вырезом. Добавьте к этому бязевый колпак в красную и белую полоску – такая форма утвердилась во всем мире с легкой руки торговок перцем острова Святого Маврикия.

Патрон поманил девушку, и она стала подниматься по аллее. Он спустился с крыльца и подошел к ней.

– Добрый день, – сказал патрон, – мне бы перцу.

– Сколько зерен? – спросила торговка, лицемерно улыбаясь: она ненавидела патрона.

Он посмотрел на ее черные волосы и матовую кожу и испытал такое ощущение, как если бы ему плеснули стакан холодной воды на гениталии. (Это очень сильное ощущение.)

– Поднимитесь на крыльцо, тогда договоримся, – сказал он.

– А вы будете стоять внизу и смотреть на мои ляжки, да?

– Да.

У патрона потекли слюнки, и он попытался ее обнять.

– Сперва заплатите за перец.

– Сколько?

– Сто франков за зернышко, но можете сначала попробовать.

– И вы тогда подниметесь?.. – прошептал патрон. – У меня есть для вас Занзибар.

– Вчера брат принес мне целых три Занзибара, – сказала она со слащавым смешком. – Попробуйте-ка моего перца.

Она дала ему зернышко, и патрон проглотил его, не заметив, что это было семя ядовитой гвоздики.

Торговка уже уходила.

– Вы же обещали подняться! – крикнул патрон ей вслед.

– Вот еще!

Она вложила в слова всю свою злость.

Тем временем патрон уже ощутил тонизирующее действие яда и принялся бегать во всю прыть вокруг дома. Торговка наблюдала за ним, облокотившись на калитку.

С каждым кругом патрон бежал все быстрее. На третьем круге торговка подала ему знак, на четвертом он посмотрел